Впрочем, на поверку победа Лукашенко далеко не столь элегантна, как это подали власти и пропаганда. По данным декабрьского национального опроса белорусов, проведенного НИСЭПИ (Вильнюс), действующий президент набрал на выборах 11 октября лишь 50,8% голосов избирателей, пришедших на участки. Его же главная соперница Татьяна Короткевич, согласно независимой социологии, получила 22,3%, а не 4,4%, как сообщил Центризбирком.
Политические противники Лукашенко давно твердят, что голоса на выборах вообще не считаются. Но доказать это трудно, потому что оппозицию отсекают от представительства в избиркомах, наблюдателям не показывают бюллетени.
А самое главное — политические оппоненты Лукашенко не могут существенно расширить влияние на массы, тем более — организовать давление на режим через улицу. Хотя тот же декабрьский опрос показывает, что отношение белорусов к власти ухудшается, роста протестных настроений не видно. Напротив, доля готовых участвовать в митингах и пикетах снизилась даже по сравнению с 2011 годом, когда общество было придавлено репрессиями за многолюдную Площадь-2010.
Сегодня белорусское общество придавлено прежде всего фатализмом. За год с 34,5%до 27,5% уменьшилась доля верящих в то, что во внутренней и внешней политике Беларуси в ближайшие пять лет возможны кардинальные изменения.
Собственно, и сам Лукашенко открыто заявил после выборов, что на реформы не пойдет. И в общем-то глава государства прав, когда сетует, что его понуждают сломать политический строй. Экономические преобразования неизбежно начнут расшатывать систему жесткого авторитаризма персоналистского толка, когда президент держит в кулаке все вопросы, вплоть до каких-нибудь акцизов на табак.
Поэтому руководство Беларуси выбрало курс на консервацию системы в надежде на долготерпение народа, силовой кулак, новые кредиты и какое-нибудь чудо типа внезапного скачка проклятых цен на нефть (ее дешевизна подорвала возможности России — главного спонсора белорусского режима, а также доходность белорусской нефтепереработки).
При этом консерватизм Лукашенко получил неожиданную подпитку за счет украинского фактора. Драматичные события у южных соседей, к тому же в специфической трактовке российской и белорусской пропаганды, породили у электората страх перед любыми революционными сценариями, усилили запрос на стабильность, пусть и бедновато-убогую.
К тому же и Европа в контексте аннексии Крыма, бойни на Донбассе не показала себя уж очень мощной защитницей Украины. По этой и другим причинам проевропейские настроения в белорусском обществе заметно снизились, крепчает изоляционизм.
Как ни парадоксально, но это происходит на фоне дипломатического прорыва официального Минска на западном направлении. Лукашенко заработал лавры миротворца. В феврале 2015 года на переговоры по Украине в Минск слетелись лидеры нормандской четверки. И хозяин встречи, которого ранее называли последним диктатором Европы, имел возможность вручить роскошный букет лидеру демократической Германии Ангеле Меркель, равно как и любезно раскланяться с президентом демократической Франции Франсуа Олландом.
После этого Лукашенко оставалось лишь решиться на помилование нескольких человек из западного списка политзаключенных, что и было сделано в августе. Это пошло в зачет, равно как и отсутствие репрессий по итогам выборов 11 октября (положа руку на сердце, и разгонять-то было особо некого). Евросоюз приостановил санкции против белорусского режима, и, скорее всего, вскоре отменит их вовсе, если власти не наломают дров.
Срываться же на брутальные действия правящему классу нет резона. Репрессии после Площади-2010, кажется, переломили хребет структурированной оппозиции. Во всяком случае, на Площадь-2015 пороху в принципе не нашлось. К тому же в уходящем году лагерь политических противников режима разорвала новая коллизия — война условно радикального крыла против Короткевич и ее гражданской кампании «Говори правду», избравшей стратегию мирных перемен.
Эту стратегию объявили коллаборационистской, «Говори правду» получила ярлык агентов режима, а его настоящих противников призвали к игнору (бойкот законом запрещен) «избирательного фарса».
Но игнор провалился, явка на выборы оказалась достаточно массовой, при этом, согласно НИСЭПИ, лишь 4% избирателей сознательно бойкотировали выборы, выражая свой протест.
Впрочем, и стратегия мирных перемен в сегодняшних белорусских условиях провисает. Хотя власти, судя по всему, в несколько раз занизили результат Короткевич на выборах, против лома нет приема: «Говори правду» не в силах опротестовать официальные цифры юридическим путем, а вывести людей на улицы не может. Это и вразрез со стратегией, и, главное, глухой номер: не пойдут.
Вдобавок в декабре власти очередной раз отказали «Говори правду» в регистрации. По прогнозам аналитиков, вряд ли хоть малая часть кандидатов списка «ТаК», который формирует Короткевич на парламентские выборы 2016 года, получит места в Палате представителей.
Таким образом, режим очевидно не склонен играть на внутриполитическом поле в некую управляемую демократию с участием даже мягкой оппозиции. Тем более что и Евросоюз, и США максимально редуцировали требования к Минску по части демократии и прав человека, отдав приоритет геополитическим соображениям.
Ведь Лукашенко, при всей зависимости от российских экономических субсидий, несколько дистанцировался от Москвы в украинском вопросе, перечит намерениям Владимира Путина разместить авиабазу на белорусской территории.
Впрочем, ресурс этого сопротивления истощается. К тому же резко изменить внешнеполитический курс, пойти на сближение с Евросоюзом Лукашенко не может. И дело тут не только в боязни российского вторжения а-ля Крым, но и в природе созданного в Беларуси режима. Демократизация, реформы — это для него Кощеева игла.
Потому бессменный белорусский президент осужден на внешнеполитическое лавирование с мыслью, что повезет хотя бы отгрести подальше в случае, если российский «Титаник» начнет уже конкретно тонуть.
При этом на какие-то, пусть половинчатые, реформы в экономике властям придется идти «через не хочу», поскольку иначе не видать как собственных ушей кредитов МВФ и Евразийского фонда стабилизации и развития. Недаром же президент летал в сентябре в Нью-Йорк, где подарил главе МВФ Кристин Лагард не менее роскошный букет, чем госпоже Меркель.
И вот эта условная, вымученная белорусская перестройка может подточить фундамент системы. Другое дело, что чудесный скачок в царство свободы и процветания, вопреки оппозиционным схемам, белорусам не светит, что показывает, в частности, и украинский пример. Путь к демократии, полнокровной рыночной экономике может занять десятилетия.
И дело здесь не только в ухищрениях режима, но и в состоянии умов. Белорусы пока слишком атомизированы, апатичны, чересчур благоговеют перед государством, не привыкли смотреть на госаппарат как на нанятых народом менеджеров, тем более — идти на обострение отношений с властями предержащими.
Впрочем, это не сугубо белорусская проблема. Во всех постсоветских автократиях силен феномен «красного человека», описанный нобелевской лауреаткой 2015 года Светланой Алексиевич. Ее триумф — яркий мазок на мрачной картине белорусских реалий 2015 года.
Александр Класковский, руководитель аналитических проектов информационной компании БелаПАН.
Артыкулы па тэме
