Судебный зал, не смотря на громкое название самого судебного присутствия, выглядел убогим. Центр комнаты занимала огромная клетка для осужденных. Размеры клетки благодаря металлоконструкциям решеток определялась легко: её длина составляла 6 метров, ширина 2 метра, высота около 2,5. Это выглядело чудовищно.

Сам зал суда – унылое, очень длинное, притом узкое помещение с потертыми желтыми стенами и тусклым освещением. Трое судей сидело в дальнем конце зала. В начале зала за изгородью стояли 12 сидений с посетителями – по три человека на скамью. Посетителей было много, и сначала пристав даже не пустил меня в зал, заявив, что мест нет. Несмотря на это, место в итоге нашлось. Я подсел четвертым посетителем на скамью для троих. Слева находилась скамья с участниками процесса: потерпевшими, подсудимым Интигамом Алиевым и адвокатами.

 

Обвиняемый и клетка

Интигам был невозмутим и элегантен в своем сером костюме. В предыдущих заседаниях Интигам сидел в клетке, но по ходатайству адвоката его пересадили наружу и в этот раз он сидел напротив клетки, в компании своих адвокатов и конвоиров. Адвокаты сидели ближе к Интигаму, и это выглядело так, будто их также охраняли. Но по крайней мере он не был больше в клетке.

Когда вам говорят «председательствующий в суде судья» – не верьте. В этом зале председательствовала клетка. Клетка находилась в центре зала, пытаясь вытеснить все внутреннее пространство и людей куда-то наружу. Впечатление было еще сильнее из-за того, что все пять окон были наглухо закрыты ставнями.Убогость зала скрашивала судебная коллегия из трех судей. Прокурор был одет в мундир. Естественно, заседание суда не может проводиться без секретаря, но я не уверен, присутствовал ли он, т.к. клетка фактически прятала и секретаря, и судей. Сначала я даже не был уверен, присутствует ли третий судья, однако я его видел, когда он возвращался из совещательной комнаты во второй части судебного заседания, которая состоялась после обеда. Там же в дебрях, отгороженных клеткой допрашивалась впоследствии и потерпевшая. Во время допроса ее также не было видно.

 

Судьи в черных одеждах и охранники в шапках

Судьи восседали в шикарных черных мантиях с широкими открытыми воротами, отороченными черным мехом. Мне показалось, что и манжеты тоже меховые. С расстояния в 15 метров мантии были похожи на дорогие зимние дубленки. Во время суда председательствующий очень эмоционально полемизировал со стороной защиты. Для полноты восточного колорита судьям не хватало меховых шапок.

Вместо этого, в шапках была охрана. Охрана, как показалась, в этом зале суда была представлена всеми родами судейских войск. В судебном заседании было трое военнослужащих в зеленом камуфляже в шапках и с пистолетами, и как минимум трое конвоиров в черной спецформе в черных беретах. Военные были с пистолетами в кобурах. Также было еще трое приставов в синей форме; оружия у них я не заметил. Также были какие-то люди в цивильных черных пиджаках, по-видимому тоже охрана. Они были самые суровые, отобрали у всех пришедших телефоны и паспорта. У меня забрали фотоаппарат. После заседания суда они вернули все личные вещи.

 

Защита выступала на стороне Интигама Алиева

Судебное заседание началось с ряда ходатайств защиты, что заняло первую часть дня до обеда и немного времени после обеда. Защита просила снять арест с офиса и вернуть оргтехнику, допросить ряд свидетелей. После обеда по доводам ходатайств выступал прокурор, говоря о надуманности ходатайств и затягивании процесса. Говорил многословно, красиво, театрально. С долей сарказма прокурора даже можно назвать приятным человеком. Судьи ушли на совещание, но совещались не долго, пару минут. Видно, в обед все уже разрешили. Они отказали в удовлетворении всех ходатайств.

 

Обвинения в адрес Интигама Алиева

Далее суд перешел к допросу потерпевшей – бухгалтера Интигама Алиева. Она рассказывала, как Интигам заставил ее открыть счет в банке на ее сестру, куда вывел 119 025 манат. Потом как заставлял ее вести двойную бухгалтерию, составлять «серые» табели на зарплату. Переводчик называл ее «пострадавшая». А я вот все не мог понять, или я не разбираюсь в тонкостях азербайджанского процесса, или в тонкостях азербайджанского языка. В процессуальном смысле, в делах публичного обвинения, которыми являются, в том числе налоговые преступления, разве есть потерпевший кроме государства? В вопросе же использования соответствующей терминологии, по моему мнению, правильно такого бухгалтера называть «соучастник». Или правильно назвать её «агент»? И в чем же она понесла вред?

Потерпела она, как выяснилось, перед увольнением. У нее возник спор с Интигамом Алиевым по зарплате и она уволилась, считая, что ей недоплатили 240 манат. В связи с этим защита пыталась отводить вопросы прокурора, не касающиеся этой самой невыплаты. Прокурор возражал и настаивал на своих вопросах, а судья вступил в энергичную полемику с защитой.

После допроса «потерпевшей» суд объявил об окончании заседания и отложении дела слушанием на 3 марта. Судебное заседание закончилось бурными аплодисментами присутствующих в зале людей в честь Интигама Алиева.